|
Можно сколько угодно бранить ХХ век, его идеи и повадки. Люди, населившие отошедшее столетие, испытали на себе прелесть мировых войн, тоталитарных режимов, разрушения привычных укладов, нестабильности и головокружительных скоростей. Со счетов такого не спишешь. Но ведь и удались эти десять десятков лет на славу. Мир съежился, столкнулись противоположные культуры, Европа остановила свою экспансию и была вынуждена перейти от нравоучения к диалогу. Наконец, миллионы людей научились читать и писать, были избавлены от голода и нищеты, перестали быть объектами и сами стали субъектами истории. Все это породило новые проблемы - Фуко провозгласил смерть субъекта, Кожев - смерть человека. Но ведь и какая жизнь бушевала вокруг философских конструкций, какие расцветали имена - Вивекананда, Ганди, Судзуки, Неру, Родс, Тагор, Лао Шэ, Перон, Сталин, Леннон, Че Гевара, Мао, Борхес. Леопольд Сенгор - из этого списка. Первый идеолог негритюда, в некоторых интерпретациях превратившегося к концу столетия в "черный расизм", первый президент независимого Сенегала, единственный в своем роде христианин во главе африканского мусульманского государства на заре эры исламского фундаментализма, первый чернокожий профессор европейского университета, занимавшийся проблемами романских языков в пору триумфального шествия фашизма по трясущейся в лихоманке Европе, солдат французской армии, несколько лет томившийся в немецком плену, академик из числа "бессмертных", восхитительный поэт, певец традиции и сторонник культурного синтеза, теоретик и пропагандист джаза, танцующий высоколобый, простой смертный, которому в 2001 году исполнилось уже 94 года, социалист, масон, воспитанник ордена иезуитов. Сын своего времени, своей культуры и своей расы, он мечтал спасти соотечественников от разделения, вражды, страхов и тоски, вернуть им силу и человеческое достоинство. Заложник обычной человеческой участи, он сам сказал на своем девяностолетии, что прожил множество жизней, хотя бы был благодарен и за одну, пусть самую заурядную.
Путь поэта.
Сенгор родился 9 октября 1906 года в небольшой деревушке в 120 километрах от Дакара. Первые его годы прошли в царстве традиционной культуры - берег моря, любящие женщины, сверстники, товарищи по играм. В какой-то степени все это было вполне хрестоматийно - ему рассказывали сказки, ему пели песни, он учился танцевать танцы. Герои сказок и песен потом войдут и вольготно расположатся в его сочинениях, вдохновляя европейцев своей экзотической повадкой, ритмы барабанов станут ритмами его французских стихов, пленяя читателей своими неожиданными переходами, своим глухим ропотом, а свою самую хрестоматийную вещь он посветит африканской женщине, лаской которой был вскормлен и вдохновлен.
Детство, сколь бы ярким оно ни было, быстро проходит. Вскоре пришла пора учится. Французы, - кстати, в отличие от англичан, - всегда уделяли особое внимание становлению интеллектуальной элиты в колониях. Они не боялись давать образование туземцам, напротив, пытались заразить самых способных обаянием европейской культуры. Первыми учителями Сенгора стали отцы-иезуиты. Маленький Леопольд проявил блестящие способности. Ему дали стипендию и отправили во Францию.
В 1927 году Сенгор защитил работу на степень бакалавра и поступил в Сорбонну. К 1935 году он стал доктором по специальности французский язык и литература, вступил в масонскую ложу, начал преподавать во французских лицеях и колледжах. Воистину, это потрясало. Человек из Сенегала учил французских школьников и студентов спряжению неправильных глаголов!
Тогда же, в 30-е годы Сенгор опубликовал и свои ранние стихи. Они взволновали и встревожили современников, - еще бы, - в европейскую поэзию входили совершенно непривычные символы, новые воспоминания, иное мировосприятие...
"Танцуй же танцуй
глаз тигра человек отчаяния
на берегу мира под резкие хлопки бессмертия
но здесь в городе автомобили рвут время
расчерчивая квадраты жизнь на квадраты
квадраты занимают полки ружья наизготовку
под улюлюканье девушек с распущенными волосами".
Негритюд.
Академическая работа и творчество, - сколь бы привлекательны они ни были, - не могли целиком занять воображение сенегальского поэта. Он слишком чувствовал себя посланцем, представителям, пророком, его устами должна была говорить вся черная Африка.
Уже в университете Сенгор начал сотрудничать в нескольких журналах африканской диаспоры, среди которых выделялось "Негритянское образование". Именно на страницах этого издания Сенгор развил и обосновал идеи негритюда - стройной историко-философской концепции, призванной дать новый стимул культурному и политическому развитию черного континента. Сенгор придумал удивительное определение африканскому мышлению - он назвал его танцующим. Там, где европеец погружен в логические конструкции, человек с темным цветом кожи чувствует ритм, постоянную нервную пульсацию вселенной. Он двигается в такт этому ритму, он живет в такт этому ритму, на него можно оказывать давление, его можно поработить, но музыка будет звучать вопреки любому произволу. И человек останется частью этой музыки.
Негритюд - своего рода джазовая философия. Открыв для себя мир джаза, бронзовые голоса Луи Армстронга и Эллы Фицджеральд, Леопольд всю жизнь находился под их чарующим обаянием. Вместе с джазом пришла к нему и устойчивая идея общности всех африканцев - где бы те ни жили, на родине ли, в Америке или Европе. "Мои соотечественники не станут корпеть гроша ради, но всегда поднимутся, заслышав стон саксофона, стон любви". Поэт полагал, что настало время африканского единства, единства не столько политического, сколько культурного и экзистенциального. "Цвет кожи - это не сон расы, а солнце души. У нас нет времени на обиды и ожидания, необходимо действовать, прорываясь к лучезарному будущему". Но африканскую цивилизацию он никогда не мыслил изолированно от остального мира, выступал сторонником диалога, не конфронтации. Однако, чтоб диалог состоялся, необходимо была борьба. Борьба за право быть услышанным, борьба за свободу.
В 1966 году, уже будучи президентом своей независимой родины, Сенгор представил внятный образ африканского культурного единства. Он организовал в Дакаре уникальный по масштабам Всемирный фестиваль негритянского искусства, и, выступая перед его участниками, сформулировал свой modus vivendi : "У нас нет выбора. Мы должны остаться сами собой".
Война.
Вторая мировая не обошла Сенгора стороной. Он был призван солдатом во французскую армию, воевал и провел два года в немецком плену. Вернувшись в 1943 году, вновь занялся преподаванием. В 1945 году был опубликован его первый большой поэтический сборник - "Сумеречные тени".
Политика.
Послевоенная ситуация поощряла политическую деятельность. На смену вишистской администрации, душившей любые свободы, пришло левое правительство. Всюду бушевали споры о будущем Франции и колоний. Сенгор вернулся в Сенегал, где последние 17 лет бывал только наездами, основал с друзьями новую политическую партию - Сенегальский Демократический Союз, и был избран депутатом французского парламента. В коалиции с другими депутатами-африканцами он боролся за независимость колоний до тех пор, пока в конце 50-х годов, на фоне поражений Франции в алжирской войне, Сенегал не получил сперва автономию, затем - независимость. Своим первым президентом сенегальцы избрали Леопольда Сенгора.
Президент.
Независимость принесла не только удовлетворение, но и многочисленные разочарования. Проблемы были почти те же, что и в других африканских странах. Национальная элита оказалась не готова к ответственной работе, институты власти разъедала коррупция, многие друзья уходили в оппозицию, правительству пришлось столкнуться с племенными разборками и мощным сепаратистским движением. Сенгор работал президентом 20 лет - до 1980 года. Ему удалось создать достаточно гибкую политическую систему и, несмотря на искушения авторитаризмом в 60-е годы, развернуть страну в сторону демократии. За время его правления миновала целая эпоха. Эйфория сменилась рутинной работой, во главу угла была поставлена экономика, не всегда ладились отношения с соседями. Однако десятилетия не прошли даром - Сенегал был признан как одно из немногих государств в Африке, где сохранены основные политические свободы, удалось достичь и некоторой стабильности. В 1976 году Сенгор объявил о всеобщей политической амнистии. Старые соратники, не избежавшие искушения поставить страну на грань гражданской войны, выходили из тюрем и говорили, что "прощают президенту".
Сенгору было уже за 70 - возраст, когда следует подводить итоги. Да, он помнил, что политика - грязное дело, но множество раз впадал в отчаяние, сталкиваясь с преступлением и предательством. Впрочем, он не переставал писать стихи, у него всегда было утешение. Одна за другой во Франции выходили его книги - от "Ноктюрнов" в 1961-м до "Больших элегий" в 1979-м. Искусство и власть плохо сочетались, - необходимо было сделать выбор. И в канун 1981 года Леопольд Сенгор подал в отставку, назначив своим преемником Абду Диуфа. Так он стал единственным (!) из отцов-основателей независимых африканских государств, кто сумел добровольно отпустить бразды правления и не умер в президентском кресле. Потерял свой пост, но сохранил доброе имя и славу.
Старость.
С 1974 года Сенгор живет на севере, в Нормандии. Он вернулся во Францию, которая дала ему образование, веру и язык. Вернулся на свою вторую родину. И Франция отблагодарила его, увенчав лаврами как одного из лучших своих поэтов - в 1978 году Сенгор председательствовал на всемирном поэтическом фестивале в Париже.
Как и всякого человека, прожившего полную жизнь, беды не обошли Леопольда Сенгора стороной. Погибли двое из троих его детей, умирали женщины, предавали друзья. В Париже его манил африканский юг, с юга звал изысканный галльский север. У них всегда оставалась некая двойственность - у этих страстных пасынков поздних колониальных времен, у этих борцов за свободу с университетских кафедр корыстной, щедрой и ревнивой Европы.
Ныне он живет на аппарате, стимулирующим сердечную деятельность, он не выходит из дому и говорит друзьям, что постоянно видит во снах душные портовые улочки Дакара.
Бессмертие.
Сенгор писал: "Негритюд - это простое признание факта, что ты - негр. Чистое принятие своей участи, своей истории и культуры. Будь собой - и этого достаточно".
В конце 60-х американский писатель Норман Мейлер назвал "белыми неграми" молодых бунтовщиков, рок-н-ролльщиков и хиппи, тех, кого он считал "последней надеждой Запада".
Сенгор был доволен.
В 80-е годы французский журналист и проповедник Оливье Патэн заметил, что все мы негры перед лицом Господа и Его ангелов. И черные негры куда белей белых.
Ну и что же, - возразил ему Сенгор. - Надо принять реальность и жить. Жить со всем этим. И, если понадобится, заставить небеса потесниться.
В 2001 году я прихожу на концерт рэгги в Москве и вижу русских юношей и девушек, плетущих расты, рядящихся под своих темнокожих сестер и братьев. Они поют проклятия Вавилону, он хотят вернуться под жаркое африканское солнце. Думаю, Леопольд Сенгор обнял бы их и сказал: "Не стоит делить мир. Все мы под одним небом".
Андрей Полонский
|
