"Вы все - обвиняемые. Встать. С вами можно говорить, только когда вы стоите.
    Встать, как для Марсельезы, встать, как для русского гимна, встать, как для God save the king, встать, как перед знаменем. Наконец, встать перед ДАДА, говорящим от лица жизни и обвиняющим вас в способности любить лишь из снобизма, лишь тогда, когда это дорого стоит.
    Вы снова сели? Тем лучше, так вы выслушаете меня с большим вниманием.
    Что вы делаете здесь, скученные, как насупленные устрицы - вы же все серьезны - не так ли?
    Серьезны, серьезны, смертельно серьезны.
    Смерть - дело серьезное, да?
    Можно умереть героем, а можно идиотом, что в сущности одно и то же. Единственное слово, которое не теряет своего значения день ото дня, - это слово "смерть". Вы любите смерть, когда умирают другие.
    К смерти, к смерти, к смерти!
    И лишь деньги не умирают, они только путешествуют.
    Это - бог, которого уважают, серьезный персонаж - деньги - фамильная честь семейства. Почет и слава деньгам; человек, у которого есть деньги, - это человек почтенный.
    Честь покупается и продается как задница. Задница, задница, задница представляет жизнь, как жареная картошка, и все вы с вашей серьезностью запахнете хуже коровьего дерьма.
    Дада ничем не пахнет, он - ничто, ничто, ничто.
       Как ваши надежды: ничто
       как ваши райские кущи: ничто
       как ваши кумиры: ничто
       как ваши политические мужи: ничто
       как ваши герои: ничто
       как ваши художники: ничто
       как ваши религии: ничто.
    Свистите, кричите, бейте мне морду, что дальше? Еще я вам скажу, что все вы - болваны. через три месяца мы, я и мои друзья, продадим вам наши картины за несколько франков".

Франсис Пикабия,
"Каннибальский манифест Дада"